Если говорить о вспышках высокопато­генного гриппа, то начиная с 1994 года мы наблюдали эти вспышки и в Мексике, и в странах Азии, и в странах Европы. Но у нас ажиотаж начался в 1997 году, когда на­чал появляться выскопатогенный грипп птиц — именно тот вариант, о котором сегодня говорит и вся пресса, и любой обыватель знает. Мы, ветеринарные и медицинские специалисты, немного недооцениваем веро­ятность проникновения на территорию Рос­сии другого высокопатогенного штамма ви­руса гриппа H7N7, о котором мало пока го­ворят, так как вроде бы этому вирусу чело­век пока неподвластен. Но по последним дан­ным Всемирной организации здравоохра­нения, на человеке «установлена» уже и эта инфекция. Правда, пока как слабая вирус­ная инфекция в виде конъюнктивита и ри­нита, без летальных случаев, но для нас, пти­цеводов, H5N1 и H7N7 — это практически одинаковые вирусы, которые будут вызывать такую же гибель и проведение всех тех же мероприятий, которые мы сейчас проводим.

Только в России произошли случаи воз­никновения гриппа птиц именно на крупных хозяйственных комплексах. До этого и у нас, и в других странах случаи были только на частных подворьях, т.е. единичные. Россия огромная страна, ее площадь 17 млн. кв. км, протяженность границ более 60 тыс. км и основные пути миграции птицы направлены именно через территорию России.

В России пока случаев заболеваний лю­дей нет, и, надеюсь, не будет. Все-таки у нас выше санитарная культура, чем в неко­торых странах Юго-Восточной Азии. Напри­мер, во Вьетнаме, где забьют птицу и быс­тро пьют ее сырую кровь.

В этом году мы столкнулись с гриппом птиц: и в Центральном округе, и в Московс­ком регионе. В прошлом году, когда у нас возник грипп в Дагестане и перекинулся на Краснодарский край, многие чиновники счи­тали причиной этого перелетных птиц. Но мы до сих пор считаем, что и тогда в Даге­стане, и сегодня возникновение заболева­ния не совсем связано с перелетом птиц. Я, конечно, подтверждаю, что основной путь пе­редачи — это дикая перелетная птица, она переносит этот вирус на дальние расстоя­ния, и основной резервуар всех вирусов гриппа (144 варианта) — это дикая птица, потом он передается разными путями на дру­гих млекопитающих, а потом и на человека.

            В 2004 году я заявил, что кошачьи боле­ют птичьим гриппом, и в ответ услышал мас­су критики. А впервые это было установлено именно в Бангладеш, где погибли тигры, т.е. семейство кошачьих. И у нас, на террито­рии России, как раз в Дагестане, когда на двух птицефабриках произошла вспышка пти­чьего гриппа, то все кошки рядом практи­чески погибли, т.е. вирус преодолел уже та кой барьер, что передается от птицы к мле­копитающему и вызывает летальную пато­логию, чаще всего с высоким процентом смертности. Так что грипп птиц становится проблемой не только для птицеводов и ме­диков. Это уже общебиологическая пробле­ма. И имея способность к реасартации и ан­тигенному дрейфу, этот вирус может пора­жать различные виды животных, включая даже морских млекопитающих и рыб — хлад­нокровных животных.

По данным академика Львова Дмитрия Константиновича, среди возбудителей ин­фекций более десяти паразитарных возбу­дителей, более двадцати бактериальных, больше десяти семейств вирусов, которые передаются от птицы к человеку. Это на са­мом деле довольно серьезная проблема, а мы пока останавливаемся только на вариан­те ортомиксо-вирусов, т.е. варианте вируса гриппа.

Я хотел бы остановиться на наших новых исследованиях, о которых мы пока не заяв­ляли. Если взять всю птицу, которая есть на земном шаре, то, как мы выяснили совмест­но с Зоологическом институтом РАН в Санкт-Петербурге, наибольшее количество зани­мают воробьинообразные. Мы знаем, что вирус гриппа переносится дикой водопла­вающей птицей. На Куршской косе совмест­но с сотрудниками Зоологического институ­та мы исследовали сыворотки крови раз­личных видов птиц, которые садятся там, когда совершают перелет, зимуют и потом летят назад. К нашему удивлению, у воробьинообразных обнаружили чуть ли не наи­большее количество случаев выявления по­ложительных реакций в обычной реакции за­держки гемагглютинации. Не нужно делать уж очень большой упор на дикую перелет­ную птицу. Дело в том, что синантропная пти­ца — голуби, воробьи, вороны — в меньшей степени болеют, но переносчиками все-таки быть могут.

О воробьинообразных данных в литера­туре мы не нашли, но на самом деле вирус может циркулировать и оставаться тоже ре­зервуаром. Мы считаем, что существует опасность возникновения эндемичных реги­онов по вирусу гриппа. По данным Всемир­ной организации здравоохранения, в Тур­ции многие регионы уже признаны практи­чески эндемичными, потому что грипп там повторяется периодически и это не связано с перелетом птиц. Т.е. это основной путь пе­редачи, но не единственный. То, что проис­ходит в России в последний и в предыду­щем годах мы тоже считаем, что не совсем подходит под время перелета птиц.

Хотел бы остановиться на серологичес­ком мониторинге. Есть много способов ди­агностики. Но конечно, наиболее перспек­тивны молекулярные биологические мето­ды диагностики. Уже всем практически известны полимеразно-цепная реакция, ге­номное секвенирование и другие методы. Но я не хотел бы, чтобы практикующие ве­теринарные врачи незаслуженно забыли простой и достоверный способ диагности­ки — реакцию торможения, или реакцию задержки гемагглютинации. Этот метод был разработан в 70-х годах сотрудниками По­кровского института ветеринарной вирусо­логии и микробиологии. Не хочу умалять возможности реакции иммуноферментного анализа, который в последнее время ши­роко применяется. Но, как и у каждого ме­тода, у него есть свои преимущества и не­достатки. Конечно, это более высокая чув­ствительность, конечно, это возможность вы­явления различных вариантов вируса грип­па, а не только конкретного H5N1. Но если у нас есть набор для выявления антител к вирусу гриппа, который изготовлен для ку­рицы, то мы не можем применять этот на­бор для диагностики у попугаев или гусей. Поэтому в комплексе надо применять раз­личные методы диагностики.

По мерам борьбы. Самый лучший спо­соб — это не допустить перелета птиц, как некоторые наши политики предлагали. Но мы понимаем, что сделать это невозможно. Так как границ для перелетных птиц не суще­ствует, они все равно прилетят, остановятся у нас, перезимуют или на лето прилетят и улетят назад.

Перейду к вакцинопрофилактике. В 2003 году сотрудниками нашего института сразу было предложено перед угрозой возникно­вения гриппа птиц приступить к наработке вакцины, и если есть такая необходимость, разработать новые варианты вакцины. На са­мом деле эффективная вакцина была раз­работана в 70-е годы в Советском Союзе. И хотел бы еще раз сказать, что наилучший вариант — полная гомология по антигенному составу. Из того, что тогда делалось, мы ори­ентировались только на гемагглютинин. Ко­нечно, основную защитную роль играют ан­титела, которые вырабатывают на гомоло­гичный гемагглютинин, это более важно, чем гомология по нейроменидазе. Мало того, большинство иностранных государств изго­тавливают вакцину из вируса гриппа с го­мологичным гемагглютинином и гетерологичной нейроменидазой, чтобы в последу­ющем мы смогли отличить вакцинируемую птицу от зараженной, так называемый метод Дива. Правда, есть стра­ны, которые делают так же как и в России — из Н штамма H5N1.

Известно, что ни одна вакцина на сто процентов не защитит птицу, мало того, если даже она защищает от клинического проявле­ния болезни, падежа, проявления патолого-анатомических измене­ний, но почти все вак­цины — и их авторы это утверждают — не пре­дотвращают от попадания в организм циркуляции и выделения во внешнюю среду полевого вируса. Чтобы нам потом отличить вакцинируемую птицу от зараженной, даже если она перед этим вакцинировалась, мы считали необходимым разрабатывать вакцину с полной гомологи­ей по гемагглютинину, но отличающейся по нейроменидазе, и в последующем, отрабо­тав реакцию выявления антител в нейро­менидазе, мы смогли бы сказать, что эта птица провакцинирована.

В нашем институте была разработана вакцина. Мы уже тогда предвидели, что мно­гие фирмы-производители, научно-исследо­вательские организации в ближайшее вре­мя предложат вакцину штамма и Н5 и Н7, потому что одного варианта Н5 для защиты нашего птицеводства недостаточно. Все зна­ют отличие высокопатогенных от низкопато­генных штаммов, наличие гемагглютинина пятого и седьмого вариантов уже говорит о том, что это высокопатогенный штамм.

Применение в моновалентном и бивален­тном варианте этой вакцины однократно в любом возрасте, начиная с суточного, пока­зало в наших опытах, которые были повто­рены в Покровском институте ветеринарной вирусологии и микробиологии, положитель­ный результат.

Хотел бы остановиться на том, как бед­ные ветеринарные врачи ловят курицу, что­бы ее провакцинировать. Это довольно тру­доемко, и я согласен с учеными, которые говорят, что надо разработать вакцину, при­меняемую массовым способом вакцинации. Наш институт совместно с Институтом грип­па РАМН приступил к разработке такой вак­цины. Я пока не знаю, получится она или нет, и очень радуюсь созданию не только рекомбинантных вакцин, полученных клас­сическим методом. А и рекомбинантным вакцинам, полученным методами обратной генетики — то, что мы сейчас делаем со­вместно с академиком Киселевым и Науч­но-исследовательским институтом гриппа города Санкт-Петербурга.

Хотел бы призвать и научные сообще­ства к тому, что такие вакцины разрабаты­вать надо, это актуально Инертивированная вакцина имеет свои преимущества, но у нее есть и недостатки. Мы стоим только в нача­ле разработки мероприятий и создания вак­цины для борьбы с гриппом птиц.